Когда влюблен - Страница 19

Вот тогда она поняла, что значит выставлять напоказ богатство. Красиво причесанные черные с легкой сединой волосы. Костюм густого красного цвета, изящно отделанный черным, – совершенное произведение «от кутюр». Элегантные туфли и сумочка ручной работы вторили цветам костюма. Знакомая с ювелирными изделиями, выставлявшимися в салонах Каракаса, Присцилла сразу узнала в потрясающем гарнитуре, состоящем из колье и серег, произведение всемирно известной фирмы Тиффани. Винно-красные рубины в оправе из золота стоили целое состояние. Кольца на холеных руках были им под стать.

Присцилла сразу почувствовала себя уличным бродяжкой в своем просторном хлопковом платье на пуговицах по всей длине, созданном скорее, чтобы прятать в складках сумочку путешественника для денег и паспорт, а не подчеркивать фигуру. На ногах у нее были босоножки, удобные для ходьбы. Однако до сего момента Присцилла считала, что выглядит хорошо, несмотря на то что в ее гардеробе не было туалетов от известных модельеров. Да и Карлос никогда не делал ей критических замечаний, заявляя, что больше всего она ему нравится обнаженной…

Лимузин с шофером, в котором ее везли, привел Присциллу в еще большее смущение. Расстояние, которое они проехали, вполне можно было пройти пешком – всего пара кварталов. Но она моментально поняла, что ходить пешком по улицам вместе с обычными людьми – вещь, абсолютно недопустимая в мире Элды Регины де Мелло.

Огромные чугунные ворота открывались на полукруглую подъездную аллею. Впечатляющий портик изящных пропорций украшал вход в дом, который и домом-то в обычном смысле этого слова назвать было трудно.

По-видимому, невозможно будет объяснить Карлосу, который вырос в нем, каким потрясением стал для нее этот дом, фактически дворец, с почти бесстыдной демонстрацией богатства в каждой комнате. Современная мебель из дерева редких пород, стекла и хрома соседствовала с антиквариатом, достойным музеев. Бальный зал напоминал своей невероятной роскошью залы королевских дворцов Франции времен Людовика XIV.

Едва переступив порог фамильного особняка де Мелло, Присцилла осознала всю неуместность своего пребывания в таком месте.

Естественно, хозяйка дома была слишком хорошо воспитана, чтобы сказать это прямо, да ей и не нужно было ничего говорить. Показывая фамильные ценности и портреты предков, перечисляя, чего достигли поколения де Мелло в Венесуэле, она тонко давала понять гостье, что на Карлосе лежит ответственность преумножать наследство, постичь размеры которого не дано никакому иностранцу…

Рядом с ней Карлос, долго пребывавший в напряженной неподвижности, шевельнулся и поднял руку в нетерпеливом жесте.

– Итак, скажи мне, какое суждение ты вынесла… о моей «настоящей» жизни?

Присцилла вздохнула, устав от его настойчивости.

– Ты знаешь о ней больше, чем я, Карлос.

– Да, должно быть, экскурсия по мавзолею с сопровождением стала для тебя большим испытанием, – продолжал он с сарказмом. – Портреты предков, развешанные по стенам, сокровища, собранные за века с помощью грабежей и эксплуатации, хвастливо выставлены напоказ. О, я уверен, мать ничего не утаила от тебя.

Неуважительный тон задел Присциллу. Она строго взглянула на Карлоса.

– Ты не ценишь то, что принадлежит тебе?

В глазах его блеснула насмешка.

– Отчего же, это стоит очень дорого. Была ли с вами Марсия на этой экскурсии?

– Нет.

Присцилла не удержалась от тяжелого вздоха, когда в ее памяти всплыло воспоминание – Марсия в эффектном шелковом платье цвета осенних листьев, выгодно оттенявшем ее чудесную матовую смуглость, с водопадом блестящих вьющихся черных волос и темными бархатными глазами. Изящные золотые цепочки, филигрань золотых сережек добавляли к ее трепетной юности налет богатства и красноречиво свидетельствовали о ее принадлежности к тому же миру, в котором обитали и де Мелло.

– Марсия появилась около полудня, – добавила Присцилла, предвидя следующий вопрос и решив как можно полнее удовлетворить любопытство Карлоса, чтобы навсегда покончить с этим.

– Тебя представили ей как мою тайную любовницу?

От этих слов Присциллу бросило в жар, щеки и шея у нее покраснели. Она покачала головой, пытаясь справиться с болезненной реакцией.

– Твоя мать повела себя очень тактично. Рассказала о твоей дружбе с Робером и представила меня как его сестру, задержавшуюся проездом в Каракасе.

– Очень тактично! – насмешливо фыркнул Карлос. – Говорилось это для тебя, а не для Марсии. Кто, по-твоему, был на самом деле инициатором всей этой интриги? Кто столь настойчиво стремился выжить тебя из моей жизни?

Неужели это правда? Но даже если это так, разве у Марсии не было веского основания желать избавиться от женщины, делившей с Карлосом постель. Должно быть, ее гордость была уязвлена, когда, вернувшись из путешествия по Италии, она узнала, что нареченный изменяет ей с другой женщиной. Хотя ее высказывания за столом об их с Карлосом совместном будущем звучали естественно и бесхитростно.

Правда, сейчас уже было невозможно утверждать, как все выглядело на самом деле. Однако от милого девичьего щебетания интерес у Присциллы пропал – и не только к еде, но к жизни с Карлосом… Хотелось только одного – улететь ближайшим рейсом домой, в Канаду. И еще пришло понимание, что с этими людьми у нее нет ничего общего и никогда не будет.

Присцилла помнила, как неподвижно уставилась на стоявшее в центре стола волшебное по красоте произведение искусства – серебряный рог изобилия. На редкость символично! Из него вперемежку с серебряными цветами и фруктами каскадом спускались живые красные розы. Эффект сногсшибательного великолепия в сочетании с удушливым ароматом. Красные розы – символ любви… С тех пор Присцилла возненавидела красные розы.